Стремление понять механизмы сексуального насилия показывает, что никакая одежда не является основанием для согласия на секс. Ни один вид одежды не дает право насильнику применять насилие.
Сама виновата: как жертву насилия заставляют молчать
Если вы столкнулись с пугающими рассказами о насилии, прочитав истории по хэштегу #янебоюсьсказать, и отреагировали на них мыслью: «она сама виновата,» — это сигнализирует о вашем поощрении действий насильника. Эксперты независимого благотворительного Центра помощи пережившим сексуальное насилие «Сестры» объяснили, какие именно общественные стереотипы оправдывают это преступление.
Каждый день в Интернете активно обсуждается проблема сексуального насилия и домогательств. Благодаря флешмобу #янебоюсьсказать, женщины, наконец, обрели возможность смело и открыто делиться своими неприятными и травмирующими историями. Это действительно значительный шаг, так как традиционное замалчивание этой серьезной проблемы лишь затрудняет ее решение.
По факту, мы никогда не сможем узнать, сколько женщин на самом деле становятся жертвами изнасилования. Полицейская статистика отображает лишь часть общей картины: далеко не все пострадавшие находят в себе силы обратиться за помощью к правоохранительным органам и пройти через длительный и унизительный процесс судебного рассмотрения. Реакция тех, кто не сталкивался с таким ужасным опытом, лишь усугубляет у жертв чувства вины, стыда и беспомощности.
Она спровоцировала мужчину: надела короткую юбку, каблуки, флиртовала, выпивала и смеялась
Преступление такого рода никогда не возникает спонтанно: насильник всегда разрабатывает свои действия таким образом, чтобы минимизировать риск быть пойманным. Он не нападет на жертву в людном месте или в условиях, когда у него есть вероятность получить отпор.
Поэтому для него практически не имеет значения, как именно выглядит женщина — в откровенной одежде или скромно. Его основная цель: сделать так, чтобы жертва не могла оказать сопротивление, позвать на помощь и желательно не получить каких-либо явных телесных повреждений. Это необходимо, чтобы, в случае если она все же решит обратиться в полицию, у него была возможность сказать: «А что я такого сделал? Я просто проявил внимание, приласкал и не причинил никакого вреда».
В конечном счете, абсолютно естественно, что женщины стремятся выглядеть красиво, хотят нравиться и привлекать внимание мужчин. Профилируясь в макияже, укладке и выборе одежды, в том числе более откровенной, они стремятся к любви, вниманию, общению и, возможно, даже сексу. Но ни одна женщина не наряжается с намерением стать жертвой насильника. Любые действия женщины не должны восприниматься как легитимная провокация к насилию.
От страха я потеряла контроль над телом, не могла пошевелиться
Я шла домой после работы в полночь, когда улицы стали пустыми, и, находясь на улице одна, почувствовала нарастающий дискомфорт. Мне не было и восемнадцати. Войдя в подъезд, кто-то резко схватил меня сзади, заблокировав все мои движения.
Сначала я подумала, что это знакомый шутит надо мной, а, в крайнем случае, что это воры, которые пришли украсть мой телефон. Я не сразу поняла, что у маньяка совершенно другие намерения.
Ранее я представляла, что если окажусь в ситуации, когда попытаются изнасиловать, то смогу увернуться и убежать. Но на самом деле я просто стояла как в ступоре, не ведая, что делать. Я находилась в состоянии, подобном сну — реальность для меня начала расплываться. Растерянность — это было еще мягко сказано. От страха у меня онемели руки и ноги. Когда люди утверждают: «Ты могла его ударить и сбежать», — они совершенно игнорируют важный психологический фактор. В тот момент я была беспомощна.
Я сказала ему: «Берите все, что хотите, но отпустите меня». Я надеялась, что он просто заберет деньги и телефон. Но он ответил: «Раздевайся, и тогда я тебя не убью». Я застыла на месте.
В тот момент, когда я необходимости кричать и убегать растерялась, все вокруг казалось замедленным. Это ощущение, когда вам снится ужасный сон, и вы хотите кричать, но не можете — именно так я себя ощущала. Я физически не могла закричать: словно у меня отказали голосовые связки. Я потеряла контроль над своим телом, и конечности не слушались.
Он начал наносить удары, да так, что я упала головой об землю. Удар был настолько сильным, что мои линзы вылетели, я разбила руку и спину, порвала ухо. Но маньяк не останавливался: он продолжал бить меня, которая была онемела от ужаса. Позже он захватил мои руки и ноги, запрокинул голову за спину, сжал горло — дышать становилось все труднее. Когда он пытался снять с меня штаны и разжать ноги, это не получалось. Мои мышцы были настолько напряжены, что насильник просто не смог этого сделать. Вдруг, в последнем усилии, у меня получилось закричать: «Помогите! Спасите!». Я заметила, как мимо проехали две машины, но они никак не отреагировали на мои крики.
Может быть, эти крики стали моей ошибкой. Но, находясь в такой ситуации, говорить о какой-либо тактике или рассуждать здраво попросту невозможно. Здесь срабатывает инстинкт самосохранения, а не разум.
Я чувствовала, как воздух уходит из легких. Мужчина продолжал сжимать мне горло, и я стала терять сознание, веря, что сейчас умру. Внезапно я почувствовала, что он меня отпустил. Я открыла глаза и увидела, как он стремительно уходит.
Его даже нет смысла искать
Я вернулась домой и, в истерике, рассказала обо всем отцу, который немедленно вызвал полицию. Пройдя необходимые экспертизы, я ответила на много вопросов. На этапе осмотра одежды на наличие биоматериалов женщина показала мне фото и спросила: «Это он?». Меня будто ударило током — я узнала своего насильника. Как позже выяснилось, на него уже были пожалования. Он также попал на видеозапись, когда нападал на другую жертву. «Ваш случай не первый. Знаете, он психически нездоровый человек. Искать его не имеет смысла», — сказала мне женщина из полиции.
Спустя полгода я попросила своего отца забрать мою одежду из полиции. Когда я открыла пакет, увидела, что вещи аккуратно сложены так, как и забирали. Это означало, что никакие экспертизы не проводились.
Я была несовершеннолетней, меня пытались убить и изнасиловать. Хорошо, что у него не получилось, и меня спасло чудо. Я за будущее других женщин боюсь сильно.
После этого инцидента я постоянно пришла к мысли, что мужчины могут представлять опасность, и мне стало сложно устанавливать с ними контакт. Я избегаю общения. Не могу даже транзитно северным транспортом передвигаться, а уж тем более гулять одна после семи вечера.
Почему так происходит? Почему я не могу просто выйти на улицу, одеть то, что мне нравится, и не боясь, что на меня нападут, а потом и обвинят меня в том, что я сама спровоцировала?
Ранее я думала, что подобное со мной не может произойти, потому что я выглядела не вызывающе. Но на деле, в зоне риска оказывается абсолютно каждая женщина. Насильникам все равно, что на тебе одето или как ты накрашена. Даже если девушка выглядит привлекательно, это не оправдание для насилия. Это подлое обвинение жертвы.
Тот факт, что я уже пережила нападение, не дает мне гарантии, что это не произойдет снова. У меня подрастают две младшие сестры, и я испытываю за них страх.
Миф второй: жертва провоцирует насильника поведением
Рассмотрим ситуацию. У нас есть Продавец, Грабитель и Судья. Продавец торгует пирожками на рынке и выкрикивает:
— Пирожки, вкусные пирожки, налетай и уплетай!
Грабитель, проходя мимо, хватит пару пирожков и убегает.
В суде Грабитель говорит:
— Ваша честь! Во-первых, еда для меня жизненно важна. Если я не поем, умру с голоду. Во-вторых, пирожки были на открытом лотке и вкусно пахли. Если бы Продавец не хотел, чтобы его пирожки украли, он бы не выставлял их на нгляд и, тем более, не кричал: «налетай и уплетай». Это все спровоцировало меня! Я не виновен.
Решит ли Судья, что Грабитель не заслуживает наказания за свой грабеж? Поссорится ли Судья, что аппетитный запах и реклама продавца — это провокация и смягчающее в его действиях обстоятельство?
Мой ответ: Грабитель виновен. В еде действительно есть жизненная необходимость, но она не дает никому права воровать. Неважно, откуда он стянул пирожки — с открытого лотка или застекленной витрины. Называя аппетитный запах и доступность провокацией, он пытается оправдать свое преступление.
Ситуация с сексуальным насилием работает по той же логике. Более того, в отличие от еды, секс не является жизненной необходимостью. Никто не умирал от отсутствия секса. Никакое поведение женщины, кроме четкого «да, я тоже хочу», не становится согласиями на сексуальные действия. Любой секс, осуществленный без согласия, является изнасилованием. Если мужчина не понимает, в чем разница между «да» и «нет», это означает, что он умственно недоразвит и ему не следует заниматься сексом.
Миф третий: если жертва не сопротивлялась — значит, сама этого хотела
Представим другой сценарий. У нас есть Грабитель и Богач. Богач прогулке по улице, когда появляется Грабитель, приставляя ему нож к горлу:
— Выворачивай карманы! Отдавай деньги!
Богач, понимая опасность своего положения — его грабитель сильнее и вооружен, подчиняется и отдает свои деньги.
В суде Грабитель заявляет:
— Ваша честь! Он сам вывернул карманы и даже не сопротивлялся, когда я забирал его кошелек. Поэтому я невиновен.
Решит ли Судья не наказать Грабителя? Согласится ли он с тем, что поступок Богача означал добровольное желание отдать деньги, поскольку он не попытался сбежать, позвать на помощь или ударить нападающего?
Мой ответ: Грабитель виновен. Сопротивлялся Богач или нет — это не важно. Когда ваша жизнь или здоровье оказывается под угрозой, ваше согласие на любые действия не может считаться добровольным.
Эта логика также применима в случае сексуального насилия. Виноват всегда насильник. Поведение жертвы не имеет значения.
Ульяна*, 30 лет
— Первый раз это случилось, когда мне было всего 6 лет. Я осталась дома со своим родственником, которому тогда было 16 или 17 лет. Я знала его всю свою жизнь и не могла предположить, что он способен на что-то плохое.
Он предложил поиграть, усадил меня к себе на колени и начал делать движения, характерные для игр между взрослыми. Это продолжалось несколько дней: он ложил меня рядом с собой, гладил и целовал. Я считала его своим старшим братом…
На тот момент я не осознавала зла происходящего, не видела ничего странного или противоестественного.
Он убедил меня, что это всего лишь игра. Я не рассказала никому, ибо сначала не понимала, почему и зачем это делать, а затем просто зарыла это воспоминание глубоко в своей памяти. Сейчас я испытываю стыд за то, что сама позволила всем этим событиям произойти. Родным я об этом не сказала, хотя тот человек уже покинул этот мир.
Вторая история произошла уже в 12 лет. Знакомый моих родителей, усатый и довольно полный мужчина, зашел ко мне в комнату, когда я сидела на кровати. Он сел рядом и начал гладить мои ноги, поднимаясь к более интимным местам. Он попытался поцеловать меня в губы. Реакция моего подросткового мозга на это действие была полна изумления и даже неосознанной влюбленности. Мне нравилось внимание взрослого мужчины. Лишь сейчас, обдумывая это, я осознаю всю мерзость этого инцидента.
Вывод прост: если ребенку не объяснять его личные границы, такая ситуация будет происходить и далее.
Если ребенку не будет показано, что близкие доверяют ему, это возможно станет непреложной частью жизни. Если ребенку не будет достаточно любви и заботы, это станет обычным явлением.
Как появилась идея проекта Вслух
Фонд «Реальность без границ» возник из волонтерского движения. Ольга, будучи активистом, помогала детям и молодым людям, особенно тем, кто выходил из детских домов. Чем теснее она общалась с детьми, тем больше понимала, с чем они столкнулись в своей детской жизни. Многие их проблемы были явно не детскими. Злоупотребление алкоголем, неустроенная жизнь, полное пренебрежение к детям. И, конечно, насилие — истории, от которых мурашки бегут по коже.
Уже позже, общаясь с друзьями, знакомыми и работниками, Ольга поняла, что проблема насилия над детьми существует, но почему-то остается вне обсуждения в обществе. Даже в ее ближайшем окружении были люди, которые молчали о случаях насилия в прошлом.
— Множество людей, которых я знаю, сталкивались с насилием в детстве — гораздо больше, чем принято думать. Часто это было не в неблагополучных семьях. Насилие может иметь место даже в благополучной семье, и не всегда родители знали о происходящем, жертвы всю жизнь несли эту тайну.
В итоговой форме идея проекта «Вслух» пришла к Ольге за одну ночь:
— Я осознала, каким образом хотела бы визуально оформить проект, какой будет логотип, какие фотографии использовать, с чего начать нашу деятельность. Проект стартовал в августе прошлого года.
После ухода из семьи
Когда я покинула родительский дом, мы не общались с родителями около четырех лет. Я лишь через сестру знала, как у них дела. Позже решила, что нужно восстановить общение. На тот момент мне было уже 27. Я приняла решение, что моя мать и отчим — это разные люди, словно передо мной дважды повторяющимся набором действий. Вероятно, потому что мне всегда не хватало семьи, я очень люблю сестру и хотела видеться с ней, но буквально была «сиротой» при текущих родителях.
Когда я приезжала в родительский дом, мы общались, будто ничего и не было. Однако отчим говорил со мной словно с бывшей девушкой, рассказывая о своих любовницах, и даже хвастался этим. Мне уже почти 30, и слушать это было крайне неприятно.
Желания отомстить у меня никогда не возникало. Только пару лет назад я узнала, что теоретически могу его засудить. Однако моя младшая сестра (от него, от брака с мамой) всегда хорошо к нему относилась. Не хотелось причинять ей боль. Я уверена, что с ней не происходило того, что случилось у ме; но я не была готова вносить дополнительный стресс в свою жизнь — допросы, выслушивание и разбирательства.
Спустя пару лет отчим скончался в возрасте 60 лет.
У меня сейчас нет детей, и я обращаю внимание, что это, возможно, связано с моими прошлыми травмами. Я никогда не была беременна. Отчим всегда боился, что я могу забеременеть, и с детства каждый раз вводил мне мощные гормональные таблетки. Думаю, что таким образом он разрушил мои гормоны. Теперь у меня постоянные проблемы с гормональным балансом.
Помощь специалиста
Мне становится не по себе, когда кто-то относится ко мне с заботой. Я не хочу чувствовать, что кому-то должна. Я прожила всю жизнь в таком состоянии и осознала это только общаясь с психотерапевтом. Разговор с таким человеком в одном случае просто необходим. Я всю жизнь жила с этой историей, но почему-то отказывалась от самой идеи говорить со специалистами. Мне казалось, что я могу не рассказывать о чем-то, сижу и не знаю, что ему сказать. Благодаря проекту «Ты не одна», о котором я узнала из статьи про Олесю, я обратилась туда и работала с гештальт-терапевтом. Пройдя несколько бесплатных сеансов, начала понимать, насколько важно заниматься подобной работой. Выяснилось, что эта терапия очень эффективная, и женщина, которая меня ведет, проявляет высокую профессиональную квалификацию.
Общение с терапевтом приносит большую пользу. Я бы хотела, чтобы о проекте «Ты не одна» знало больше женщин и девушек, включая подростков. Многие уверены, что бесплатной помощи не существует. Но на самом деле, такая помощь есть, и иногда просто поговорить друг с другом становится легче.
