Мой психолог в тот момент, когда я ей написала, а затем позвонила, успокоила меня следующим образом: «Зато как сильно он тебя хотел!» Это прозвучало как попытка утешить меня, но мне это было крайне неприятно. Я испытала ужас и недоумение, словно в такой ситуации мне следовало радоваться. В результате я прекратила к ней обращаться и нашла другого терапевта, хотя на это ушло достаточно много времени.
Первый, нежеланный
Год назад генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш в Международный день борьбы за ликвидацию насилия против женщин сообщил, что каждая третья женщина на планете подвергается физическому или сексуальному насилию. По официальным данным Федеральной службы государственной статистики в России ежегодно фиксируется около 3,5 тысяч случаев сексуального насилия – это всего 10-12% жертв, которые не испугались сообщить о преступлении в правоохранительные органы. Полиция, к сожалению, принимает заявление лишь у каждой пятой обратившейся женщины, и уголовное дело возбуждается только в каждом третьем случае.
Оксана (имя изменено по просьбе героини) несколько лет назад стала жертвой изнасилования. Она никому не рассказывала о случившемся: ни полиции, ни родным, ни друзьям. Прошло несколько лет, и хотя Оксана вышла замуж, ей до сих пор сложно говорить о произошедшем. В следующем рассказе от первого лица она делится своим опытом: как она стала жертвой, как её мама не приняла её, и что помогло ей справиться с травмой изнасилования.
Общага мелькнула в окне машины, когда меня уводили
После окончания школы в небольшом национальном городке я поступила в университет в большом русском городе. У меня возник страх гулять по городу, особенно одной. Всё свободное время я посвящала учёбе. О каких тусовках могла идти речь? Подруга всегда называла меня старушкой за то, что я не интересуюсь активной молодёжной жизнью и предпочитаю проводить время в четырёх стенах.
Меня изнасиловали весной несколько лет назад, когда я заканчивала первый курс и переходила на второй.
Когда-то вечером подруга пригласила меня прогуляться с её друзьями. Я их не знала и чувствовала себя неловко в этой компании, поэтому вскоре решила уйти. Моя подруга не отпускала меня одну и предложила проводить меня до общежития. Мы попрощались с её друзьями и пошли. Когда мы дошли до дома подруги, я почувствовала дискомфорт: теперь, когда она ушла с вечеринки, оставив своих друзей, она ещё и провожает меня. Ей же придётся возвращаться одной. В итоге я убедила её остаться дома, а сама решила идти пешком до общежития. От её дома до моего было всего 20 минут пешком, на часах уже было поздно, кажется, под полночь. Я шла вдоль дороги по освещённой части — боялась темноты и собак. Мимо проносились машины.
Одна из машин замедлила ход возле меня. Я не успела запомнить ни номера, ни марки, но точно помню, что она была белой. Затем она немного обогнала меня, остановилась, и из неё выскочили двое парней, в то время как третий остался за рулём. Я сразу поняла, что они направляются ко мне, так как вокруг не было никого другого. Внутри себя я решила, что сумею быстро оттолкнуть их и убежать, но когда на лицах этих двоих я увидела балаклавы, впала в ступор. Почему-то мне показалось, что они собираются меня избить — слишком быстро и агрессивно они шли в мою сторону. Они схватили меня мгновенно: заткнули мне рот рукой и потащили к машине, усадив между собой на заднем сиденье. Я до сих пор помню, как общага мелькнула в окне машины, когда меня уводили.
Боялась, что начнут по очереди
Этих людей я не знала, это были случайные знакомцы. Я не думаю, что они собирались меня убить, но им было важно найти девушку, которая выглядела бы послабее и находилась одна. Они не называли друг друга по именам или каким-то другим образом.
Когда машина остановилась, я поняла, что нахожусь за чертой города: вокруг были лишь кусты, деревья и полная темнота. Внутри автомобиля включили свет. Я осознавала, что одна против них не смогу ничего сделать. В голову не приходила ни одна мысль, кроме «пожалуйста, не надо, отпустите.» Слёзы осыпали мои щеки. Они сказали мне раздеться, и после моего отказа один из них ударил меня по лицу, назвав нерусской и ругаясь. Я допускаю, что он только что вышел из тюрьмы, но не могу это утверждать.
В какой-то момент мне пришла в голову мысль внезапно выцарапать глаза одному из них или хотя бы каким-то образом повредить его внешность. Я потянула руки к лицу самого агрессивного, чтобы вцепиться, но он снова ударил меня и сказал: если на лице хоть одна царапина, они меня убьют. Именно он и изнасиловал меня. Я боялась, что они начнут по очереди, но, слава Богу, этого не случилось: остальные двое не прикасались ко мне, когда всё началось – они просто вышли из машины.
Я раздевалась сама. Мне было очень страшно, что он может заразить меня какой-нибудь болезнью. Однако, к счастью, в данной ситуации, он использовал презерватив. На момент нападения я была девственницей. Я не знаю, сколько времени я находилась с ними, но мне казалось, что это длилось целую вечность, за которую я испытывала невыносимую боль, стыд, отвращение, ненависть к себе и жалость.
Когда всё закончилось, меня просто бросили в кустах, швырнув в лицо мои вещи. Машина уехала, и из-за темноты мне не удалось разглядеть номера, как бы я ни старалась. Глаза всё ещё горели от слёз. Вокруг не было ни души, я оделась и направилась к огням вдали.
Мне было больно, стыдно, но это никого не интересовало
Татьяна: «Мне было 22 года. Я рассталась с парнем, которого очень любила, и решила пуститься во все тяжкие: каждую ночь дискотеки, танцы, алкоголь. Я не имела ничего против быстрого секса: если мне нравится парень и я ему нравлюсь, зачем тратить время зря? Мне всегда казалось, что я контролирую ситуацию. Однажды по пути в ночной клуб подруга уговорила меня сесть в машину к незнакомым молодым мужчинам, которые предложили подвезти нас. Они первоначально пригласили нас поужинать в ресторане. Там они заказывали водку, чтобы постоянно подливать, и в итоге, когда я уже почувствовала себя очень пьяной, начала понимать, что ни в какой клуб они нас не ведут. Витающие в воздухе намёки о том, что надо заехать к ним домой становились всё явней. Я хорошо помню момент, когда мы остались сидеть в машине перед домом одного из молодых мужчин, и я, не желая выходить, уверяла их, что мне рано утром на вокзал, и просила отпустить. Но каким-то образом нас всё равно увели в подъезд. Как потом выяснилось, подруге всё-таки удалось сбежать. А я осталась на несколько часов. Парень закрыл дверь в комнате и сказал: «Давай, раздевайся, ты же этого хотела.» Я пыталась объяснить, что нет, не этого – я только хотела в клуб, но он не слушал меня и раздел меня сам.
Я не сопротивлялась, так как он был крупным и очень сильным физически, и действовал уверенно.
Я не знаю, что принимал этот парень, но это были несколько часов безостановочного сексуального насилия, достаточно грубого, которое в конце концов просто заставило меня физически устать. Это был единственный момент в моей жизни, когда я чувствовала себя, словно резиновая кукла, которую просто переворачивают во все стороны. Мне было больно, некомфортно, стыдно (он заставил меня делать ему минет, занимался со мной анальным сексом) — все эти чувства одновременно, и это никого не волновало. Во время небольшой передышки я каждый раз пыталась одеться и умоляла выпустить меня, ссылаясь на то, что мне нужно на поезд и что я опаздываю, пожалуйста, отпустите меня. Но нет. Я помню, что лежала под ним и смотрела вокруг: это была очень хорошая, упакованная квартира, в которой жила семья с маленьким ребенком.
На фотографиях был тот самый парень, который не отпускал меня, с малышом на руках. Вокруг были игрушки и детские носочки. Судя по всему, его жена с ребёнком были в отъезде.
Я также запомнила, что всё это время был громко включен телевизор, у меня от него звенела голова, но я не могла ничего с этим сделать. Он отпустил меня уже утром, когда начало светать. Я вернулась домой с ощущением, словно вот меня и наказали за мой распутный образ жизни. Я считала, что сама виновата, сама села в машину, сама согласилась пить в ресторане, сама вошла в квартиру. Я чувствовала себя ужасно. Но самое удивительное, что только спустя годы я поняла, что это было именно изнасилование. Спустя примерно неделю после этого случая он случайно встретил меня в ресторане, где я работала официанткой. Он был в шоке, увидев меня, и сказал: «Вот ты где работаешь.» Позже, через своих друзей он пытался назначить мне свидание, говоря, что я ему очень понравилась. Я ему тогда только стыдилась. За ту ночь, за то, что я оказалась такой «шлюшкой», с которой можно так обращаться.
Сучка не захочет, кобель не вскочит
Виктимблейминг — укоренившееся обвинение жертвы — распространён во всем мире. В некоторых странах с ним сталкиваются ещё чаще, чем у нас (в государствах, где женское бесправие сохранилось на почти пещерном уровне), в то время как в других — гораздо реже (особенно в странах Европы с активным феминистским движением). В обществе бытует мнение, что если женщина стала жертвой изнасилования, значит, она этого хотела. Иначе, считает народ, она бы кричала и сопротивлялась. При этом реальность такова, что чаще всего срабатывает автоматическая реакция «замри», которую насильник может неправильно интерпретировать как согласие: женщина теряет способность действовать и остаётся в полном ступоре.
Такой ответ особенно распространен, если физическая сила злоумышленника значительно превосходит силовые возможности жертвы. В таких ситуациях у жертвы есть надежда, что, возможно, её не убьют, однако невозможно гарантировать, что нападение не закончится гораздо более тяжкими последствиями. Когда кто-то совершает преступление против вашей сущности, становится совершенно непонятно, чего ещё ожидать от него — психика перегружается, и в ответ у женщины возможно возникновение острых стрессовых реакций.
Культура изнасилования основывается на предположении, что все люди всегда хотят секса, и если кто-то вдруг не хочет секса с конкретным человеком, это должно быть как-то объяснено. То есть, если женщина не желает секса с определённым мужчиной или, в целом, не против, но не хочет его в данный момент, то ответственность за разъяснение этой ситуации ложится именно на её плечи. Если же она не в состоянии донести до партнёра отказ, то это становится её виной.
В культурных контекстах согласия к этому вопросу относятся иначе: человек, который стремится к сексу, приобретающий такой интерес, обязан предпринять все необходимые меры, чтобы удостовериться, что другой человек хочет того же. Это его ответственность — получить вербальное согласие и учитывать все сигналы желания, если он действительно заинтересован в близости. Но насильники не нуждаются в подтверждении согласия, более того, они зачастую испытывают удовольствие от нарушения воли другого человека, поскольку именно таким образом стремятся получить власть над жертвой. В отсутствие изменения общественного мнения от одной концепции к другой, виктимблейминг продолжит существовать.
Как женщине жить дальше после изнасилования?
Физическое тело заживает предательски быстро, тогда как душевная боль лишь усиливается с течением времени.
Чтобы справиться с теми переживаниями, которые мучительно обрывают жизнь после изнасилования, психика запускает защитные механизмы, однако не всегда они успешны.
Как правило, все механизмы защиты строятся на основе того чувства, которое закладывается в детстве: базовом чувстве уверенности и безопасности, которое ребёнок получает от родителей. Если такого фундамента нет, все попытки построить защитную крепость на гнилом основании заканчиваются крахом, что только добавляет страданий.
Такое знакомо многим женщинам, которые перенесли сексуальное насилие. Без ощущения психологического тыла женщина оказывается один на один с проблемой и часто выбирает тупиковые пути выхода из неё.
Детство
У Маши не было прочного фундамента для обеспечения тыла. Её родители — простые работяги, проводившие целые дни на работе, поэтому Маша рано научилась быть самостоятельной. Она приходила из школы и садилась за уроки. Других радостей в жизни не было. Учёба, хоть и была ей не в радость, отвлекала хотя бы от ещё более безрадостных мыслей.
Маша рано научилась читать и нередко общалась с книжными героями. Эмоции реальной жизни она практически не испытывала. Мама и папа были людьми серьёзными, без сантиментов. Делиться сокровенными переживаниями, обсуждать что-то, играть и гулять вместе не было принято. Она не решалась обратиться к ним за помощью с проблемами или вопросами. Вижу, что взрослым не до неё, и в глубине души полагала, что у них нет нужных ответов. Начало постепенно укрепляться ощущение: Я прозрачная. Моя жизнь не имеет особой ценности.
Школа
С таким девизом любая битва заранее проиграна. Мир считывает ощущение Маши и упорно подтверждает его: родители не замечают, одноклассники игнорируют, а учителя смотрят сквозь неё.
Маша всё больше превращалась в тень. Одинокий ребёнок, не чувствующий поддержки и заботы, теряет уверенность в собственной безопасности. Нормальное развитие возможно только в условиях заботы и защиты, обеспечиваемой близкими и сильными людьми. Это прежде всего родители и школа.
Не ощущая поддержки, ребёнок берет на себя непомерный груз ответственности за свою жизнь. Любовь и забота дают фундамент, силу и веру в себя. Но вынужденная самостоятельность, как незастывший цемент: вместо того чтобы оттолкнуться, вязнешь.
Глубокий закон психики — выжить любой ценой. Изо дня в день, убеждаясь в том, что никто не поддержит, не поможет и не похвалит, Маша взяла ответственность за свою жизнь на себя. Но это была незрелая ответственность, ничем не подкреплённая. Девочка верила, что сможет справиться с любыми трудностями. Но если не получалось, думала, что она непутёвая, бездарная и слабая.
Люди с анальным вектором — заложники своего опыта. Они всё запоминают, обобщают и заглядывают в будущее через призму пережитого.
Каждое новое оскорбление лишь подтверждало Машино ощущение никчемности. Тем сильнее возрастало желание доказать себе и окружающим обратное. Поэтому она не обращалась за помощью. Терпела.
Когда Машу избили портфелями, она ничего не сказала, не пожаловалась, не заплакала при всех. Ей объявили бойкот, и снова она терпела, страдала, таяла на глазах, но оставалась молчаливой.
Маша испытывала симпатию к мальчику из параллельного класса. Он распознал её чувства и выдал это всем. Кто-то притащил в школу старую куклу, её раздели догола, написали на пластмассовом теле «Машка», воткнули в волосы белый лоскут и дразнили невестой. Маша чувствовала, как обнажают её душу, но продолжала молчать.
Душа и тело после изнасилования
Сексуальное насилие — это сильнейший удар по психике женщины. Желания всех человеческих векторов проявляются искаженно: реакции, поведение, выражение нужд и потребностей часто принимают неадекватный характер.
При этом душа и тело связаны неразрывно, и рано или поздно тело также начинает страдать. Предрасположенность к различным психосоматическим заболеваниям зависит как от врождённых особенностей психики, так и от общего эмоционального состояния человека.
Это могут быть кожные заболевания, расстройства пищеварения, проблемы с весом, вагинизм, ослабленный иммунитет, аллергии и аутоиммунные болезни — у каждой женщины своя история.
Состояние здоровья также не обошло стороной Машу. Она становилась частым посетителем поликлиник и больниц, но облегчения не наступало. Причина, пока не устранена, а следствия лечению не поддаются.
Маша всё больше зацикливалась на собственных проблемах и отгораживалась от мира.
Незнакомец? Сосед? Супруг?
Сексуальное насилие является глубоко болезненной и широко распространенной проблемой, которая не знает границ и не ограничивается формами демографии личности преступников. Вопреки распространённым представлениям, виновниками сексуального насилия могут быть люди из различных слоев общества, включая родителей, супругов, друзей и знакомых. Сексуальное насилие не ограничивается какой-либо конкретной социальной или демографической группой. Преступником может стать любой человек, независимо от его возраста, пола, социального слоя или родственных отношений с жертвой. Разнообразие людей, совершающих сексуальное насилие, отражает сложную природу этого преступления и ошибочные представления о нём. Из 7400 пострадавших от насилия (по данным исследования клиники в Зимбабве), 68% составляют дети и подростки до 15 лет, а в 84% случаев преступниками оказывались люди, знакомые либо самим пострадавшим, либо членами их семей. Мужчины способны совершать сексуальное насилие над своими жёнами, что подтверждает, что доверительные отношения не защищают от насилия. Общество часто не замечает случаев сексуального насилия между интимными партнёрами или супружескими парами. Также родители, опекуны или родственники способны совершать сексуальное насилие. Тревожная реальность заключается в том, что для совершения этих ужасных действий преступники зачастую пользуются своим доверием и авторитетом, особенно когда речь идёт о детях или подростках. Преступники могут использовать социальные связи для получения доступа к жертвам, среди которых могут быть друзья, одноклассники или коллеги. В силу такого знакомства жертвам может быть трудно распознать опасность до момента, когда становится слишком поздно. Принятие того факта, что именно в любой момент виновником сексуального насилия может оказаться любой, подрывает стереотипы и развеивает мифы, связанные с этой серьёзной проблемой. Преступниками могут быть родители, партнеры, знакомые или незнакомые люди, что указывает на то, что никто не застрахован от возможности совершения подобных действий.
Независимо от того, произошло ли насилие недавно или много лет назад, его последствия могут затрагивать повседневную жизнь. Каждая жертва реагирует на сексуальное насилие по-разному, как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе, поскольку последствия могут существовать для обоих временных периодов.
Физические травмы: 42% женщин, подвергшихся насилию со стороны сексуального партнёра, сообщают о травмах, полученных в результате подобного насилия. Это могут быть синяки, ссадины, внутренние микроразрывы и кровотечения. Кроме того, изнасилование может привести к нежелательной беременности, гинекологическим проблемам и инфекциям, передающимся половым путём, включая ВИЧ.
Психологическое влияние: Люди, пережившие сексуальное насилие, часто испытывают широкий спектр немедленных психологических реакций, включая шок, гнев, чувство вины и самоуничижения. Эти реакции являются естественным ответом на травмирующее событие, и они могут усиливаться, когда жертвы сталкиваются с недостаточной поддержкой со стороны окружающих или негативным отношением общества. К сожалению, многие жертвы часто молчат о своём опыте из-за страха, стыда и заблуждений, сложившихся в обществе. Более того, тенденция обвинять жертву, а не преступника, ещё больше углубляет культуру замалчивания и несправедливости в отношении сексуального насилия. Общество иногда воспринимает сексуальные посягательства неправильно, создавая мифы, например, что мужчины не могут быть жертвами, или что они обязаны уметь физически защищаться. Эти заблуждения обесценивают травму, переживаемую мужчинами, ставшими жертвами сексуального нападения, и содействуют сохранению культуры молчания («он мужчина, он мог сопротивляться насильнику, а если не смог — значит сам хотел быть изнасилованным»). Вследствие социальных и культурных норм, связанных с мужественностью, существует устойчивый гендерный stigmatization, связанный с сексуальным насилием для мужчин-пострадавших. Мужчины, пережившие сексуальное насилие, часто сталкиваются с барьерами, которые мешают им обратиться за помощью. Стигматизация, связанная с жертвами мужчин, способствует занижению числа сообщений о преступлениях, так как общественные ожидания мужественности и силы могут мешать мужчинам рассказать о своём опыте (мужчина может быть насильником, но не жертвой; иначе как же он мужчина?). Некоторые знаменитости, такие как Оззи Озборн, Опра Уинфри, Леди Гага, Стас Костюшкин, Лена Катина (солистка группы Тату) и другие открыто рассказали о пережитом в детстве насилии. Все они сделали это уже во взрослом возрасте, но я очень благодарна им за это, поскольку подобные признания от медийных личностей могут помочь другим людям, по разным причинам боющимся рассказать о пережитом насилии. Более того, это может изменить культуру молчания о насилии в обществе и снизить уровень стигмы.
Что делать и чем помочь себе и близким?
Люди who подверглись насилию, могли быть психологически не готовы к тому, что только что произошло. Страх, стыд, обида, самообвинение, тревога и другие чувства могут бесконечно терзать разум. Однако самое разумное, что можно себе напомнить — это то, что вы ни в чем не виноваты. Обращение за профессиональной помощью, консультацией или терапией может обеспечить безопасную и неосуждающую атмосферу для переживания травмы. К сожалению, на пути обращения за профессиональной помощью стоят стигма, стыд и культурные факторы. Вдобавок, некоторые люди, пережившие травму, могут бояться повторной травматизации во время обсуждения своих переживаний, что приводит к отказу от терапии. Пострадавшие обычно сталкиваются с тяжелыми психологическими последствиями, которые могут негативно сказаться на качестве их жизни и общем самочувствии. Признавая долгосрочные последствия сексуального насилия для психологического здоровья, мы можем стремиться к созданию более сострадательного и понимающего общества, которое позволит жертвам обращаться за помощью, необходимой и заслуженной.
Будьте внимательны к себе и вашим близким, будьте готовы выслушать их без осуждения, избегайте поддержки культуры обвинения жертв насилия и старайтесь рассказывать своим детям о важных правилах сексуальной безопасности.
С заботой о вас, Дмитрий Соболев!
Третья встреча
Проведение этой встречи предлагаю начать с релаксации. Релаксация является основным элементом всех консультативных встреч, проводимых в убежищах (шелтерах) и кризисных центрах. Этот процесс помогает женщинам перейти от привычного хаоса в специально отведённое творческое пространство, предназначенное для них.
Релаксация не выступает как самостоятельный метод, а представляет собой 10-12 минутное упражнение, которое задаёт тон всей встрече. Текст, предлагаемый для чтения, следует произносить медленно и спокойно. Многоточие в тексте указывает на необходимость сделать паузу в чтении.
Этот творческий сеанс представляет идеальную возможность для расслабления и самопознания. Поэтому давайте начнем с релаксации. Убедитесь, что вам удобно. Это время, когда вы отключаетесь от ежедневных забот — оно предназначено исключительно для вас. Проверьте ещё раз, комфортно ли вам. Если хотите, можете лечь или положить голову на стол и закрыть глаза.
Глубоко вдыхайте — очень, очень глубоко. Чувствуйте, как воздух заполняет ваши лёгкие. Представьте, что он достигает вашего живота, выпячивая его, насколько это возможно. Затем выдохните. Сделав ещё один вдох, визуализируйте, как воздух доходит до ваших пальцев на ногах и расслабляет их. Затем вдохните так, чтобы воздух дошёл до щиколоток и икр, расслабляя их. При следующем вдохе воздух достигает бедёр, и вы ощущаете, как он расслабляет ваши ноги.
Теперь обратите внимание на живот. Он напряжён? Когда вы вдыхаете, представьте, что воздух расслабляет мышцы вашего живота. Позвольте всем напряжениям уйти вместе с воздухом. Продолжайте выполнять это упражнение, используя дыхание для расслабления: спины, шеи, рук, плеч и головы.
Продолжайте глубоко дышать. Сделайте самый глубокий вдох в последний раз так, чтобы всё тело расслабилось, и дайте себе возможность понять, что вы чувствуете в данный момент. Вам хочется спать? Вам грустно? У вас ощущение умиротворения?
Чтобы разобраться в своих чувствах, осторожно открывайте глаза и потянитесь так, как вам этого хочется.
На следующем этапе занятия необходимо обсудить, как женщина себя чувствовала в перерывах между занятиями: что нового она узнала о себе, какими мыслями жила — в общем, обсудить всё, что связано с её текущим состоянием. В оставшееся время следует поработать над личными качествами, которые могут мешать женщине в жизни после изнасилования: низкая самооценка, неуверенность в себе. Каждое из указанных качеств следует проработать отдельно.
Женщине необходимо выполнять домашнее задание: нарисовать солнце (так, как это делают дети) и представить себя в виде этого солнца. Его лучи будут олицетворять явления и качества, которыми она может гордиться или восхищаться. Таких лучей нужно нарисовать около 7-10. Но не надо сразу стремиться нарисовать их все — иногда работа над этой картинкой занимает несколько дней. Это солнце, возможно, послужит хорошей поддержкой в будущем, так как на нём зафиксированы те качества, о которых женщина часто забывает. Когда она снова начнёт обвинять или критиковать себя, ей лишь нужно будет взглянуть на свои записи и таким образом повысить собственную самооценку.
Четвёртая встреча
Занятие следует начать, как обычно, с обсуждения чувств и эмоций женщины, возникших во время перерыва между занятиями. Важно спросить, что нового она узнала о себе, что её радовало или огорчало и так далее. Вторую часть встречи можно посвятить разговору о том, трудно ли женщине отказывать людям в чём-либо, как она себя чувствует, когда говорит «нет» (нередко насилие происходит именно в тех случаях, когда женщина не смогла сказать «нет»).
Эта часть занятия подразумевает использование следующих упражнений, включающих в себя физическую активность.
Сначала с помощью крика или уверенным голосом и всем своим существом нужно сказать НЕТ. Повторите это 10-15 раз.
Борьба с консультантом. Это упражнение включает в себя силовой контакт рук пострадавшей и консультанта. На полу рисуются две параллельные линии: одна ограничивает место женщины, другая — место консультанта. Встав между этими линиями, консультант и женщина мешают друг другу дойти до своей линии. Сначала женщины, как правило, не воспринимают упражнение всерьёз, но затем их уверенность возрастает и очень часто они побеждают. Если же победы не происходит, следует снять это с обсуждения и поговорить с женщиной о том, что мешало ему достигнуть успеха. Завершить этот день можно обменом чувств и переживаний о проведённой игре.
Предложенная четырехдневная программа может реализовываться с перерывами между встречами в 4-7 дней. Продолжительность каждой встречи составляет час-полтора. Программа позволяет значительно снизить остроту переживаний, связанных с травматическим опытом, а также способствует позитивным изменениям самооценки и самовосприятия жертв. Как правило, по завершении трёх-четырёх встреч актуальными становятся не только непосредственные последствия насилия, но и другие психологические проблемы, которые можно более успешно решать вне кризисного центра.
Алтынова Т.П., психолог Центра «Сестры»
